что не является их собственными представлениями;
все говорит им о них самих.
Их собственный пейзаж – единственное, что живет».
Маркс
Вы не найдете в мире вокруг себя ничего того, чего нет в вашей душе.
мать Тереза
Кирилл Кобрин: Психогеография – это революционная практика группы людей, обитавших в Париже в середине 50-х годов, которых называли сначала леттристами, потом ситуационистами. Из них самый известный, конечно, Ги Дебор, автор нашумевшей и до сих пор шумящей книги ''Общество спектакля''.
Среди ситуационистов был, между прочим, и человек с русской фамилией –
Щеглов, сын русского эмигранта и теоретик, на мой взгляд, не хуже, чем Ги Дебор. Это была крайняя революционная группа, которая обитала в квартале Saint-Germain-des-Prés, где сидели в кафе экзистенциалисты – Сартр, Симона де Бовуар, Камю, где в ночных клубах играл на трубе Борис Виан (он потом описал это все сообщество). Но для ситуационистов, которые были нищими, которые были связаны с местной шпаной, которые отчасти были этой шпаной, надо сказать прямо, экзистенциалисты – это были какие-то надутые индюки и пафосные идиоты, которые воспроизводили, как они считали, буржуазное знание, буржуазную философию.
Идея психогеографии очень проста с эстетической точки зрения: вы бродите по городу, по какой-то местности и фиксируете хаотически, но скрупулезно свои впечатления — то, что видите, не лирические впечатления, а именно то, что видите. То, что потом Перек, французский писатель, сделал в 70-е годы, сев на площади Saint-Sulpice и записывая буквально: проехал красный автобус, прошла женщина с собачкой и так далее.
Что же здесь революционного? Для этого надо вспомнить, что все революционеры ХХ века были наследниками Маркса и развивали марксову идею прибавочной стоимости. Как вы помните, прибавочная стоимость – это то, что производит рабочий не в те часы, в которые, как считал Маркс, он производит необходимое для поддержания своей жизни, а в добавочные часы, вот в это добавочное время он производит прибавочную стоимость, которая создает капитал. Соответственно, время есть товар, по Марксу.
Время, – говорили ситуационисты, – жизни человека в буржуазном обществе делится на время работы, время досуга, отдыха и время восстановления сил, сна. Соответственно, город делится на три части.
Города очень типичны в этом смысле: есть места, где делается бизнес – это время работы, есть места, где делается досуг – это места, где рестораны, выставочные залы, и спальные районы или субурбия, пригороды – куда люди приезжают, спят и опять едут на работу и развлекаться.
Так вот, суть классовой борьбы психогеографов 50-х годов заключалась в том, что они нивелировали, обратно забирали то время, которое зловредный капитал поделил на три части и, соответственно, города поделил на три части. Возвращение времени и места города в исходную органическую массу или поток (потому что их любимое слово derive французское, они не бродили, они занимались derive, то есть потоком, проходили сквозь вот эту массу города). То есть, как вы понимаете, к краеведению, к изучению мирному – кто где жил, в каком доме, какие кабаки были и какой там гений места был – это не имеет никакого отношения, наоборот, к краеведению они относились презрительно. Что касается современного извода психогеографии, английского, ярким представителем которого является Синклер, то, в отличие от революционного подхода, английский нынешний, он, конечно, глубоко консервативный и мистический.
Ги Дебору, Щеглову и их друзьям было все равно – новые дома, старые дома, красивые они, некрасивые, кто там жил и так далее. Для них это все было без всякой иерархии, это были отдельные факты существования городского потока.
Для английских психогеографов важно именно понятие гения места с точки зрения того, что здесь наложено какое-то проклятие, как у Акройда вокруг Лондона, или есть какой-то дух этого места, который истребляется новой застройкой. В частности, война Синклера с Лондонской Олимпиадой 2012 года заключается в том, что эти районы отвратительны, убоги, бог знает что там происходит, но они держат свой собственный антибуржуазный дух. Антибуржуазный пафос, конечно, остается и у английских психогеографов. А вот сейчас портят всякие олимпийские объекты, все изменится, и дух этого места исчезнет навсегда. А Ги Дебор бы сказал: ну и хорошо, что исчезнет.
Современный психогеограф все-таки не должен говорить: как хорошо было, когда здесь пели птички! Птички – это последняя вещь, которая может занимать психогеографа. Наоборот, ему должны нравится все эти уродливые вещи, где будут какие-то лыжники летать или хоккеисты бить клюшками друг друга по голове, потому что это не имеет отношения к идее культурной памяти, сохранению, консервации и так далее. Это революционная практика, а не мелкобуржуазная.
Синклера, исходившего весь Лондон и множество других городов, некоторые считают родоначальником британской психогеографии. Сам он отводит эту роль другому писателю.
Иэн Синклер: Все начинается с Томаса Де Куинси, с его "Исповеди англичанина, употребляющего опиум". Недавно избранный в крестные отцы психогеографии, он родился в Манчестере в 1785-м году. Посещал тамошнюю школу, где был выгнан в подземелье без освещения. Поддавшись внезапному импульсу, удрал оттуда, нагрузив сундуками тележку; "скрылся" или "тайно бежал" – сам точно не зная, что именно, – на юго-запад, к Честеру и валлийской границе. Пешком. Ночуя в придорожных трактирах. Открывая для себя, что ходить – значит вспоминать, предвкушать, спорить с собственными демонами.
Впервые поселившись в Лондоне в 1967-м, я жадно читал “Исповедь”. Это был фильм, который мне не суждено было снять, зыбкая модель всего того, что я пытался написать: горы и реки, город как лабиринт, пересуды о поэтах, быстро плодящиеся метафоры. (Иэн Синклер, ''Ложное молоко'').
Наиболее активная деятельность всякого психогеографа – писать об увиденном, и только это движение впервые началось в Париже, в 50-е – 60-е, оно главным образом было попыткой повлиять на общество со стороны людей, не обладавших никакой властью. Они хотели каким-то образом придумать новый способ читать города, управлять их энергией.
Когда же психогеографию целиком заново изобрели в Лондоне, это опять-таки было отголоском движения панков, реакции на консерватизм 80-х. Как город и его жители взаимодействуют друг с другом? Как территориальное окружение влияет на наши эмоции и поведение? Исследованием этих тем занимается психогеография. Главный метод этой дисциплины - derive - "бесцельное" шатание по городу в попытке осознать и зафиксировать ощущения и идеи, вызываемые конкретными урбанистическими пейзажами. увлекательном способе восприятия города, как психогеография, фланерство, дрейф. Другими словами — рефлексируемое шатание-болтание по городу, подчиненное определнной элементарной схеме (алгоритму).
Дрейфы содержат в себе игровое и конструктивное поведения, а также знание психогеографических эффектов и потому отличаются от общепринятых понятий путешествия или прогулки.
В свое время соратники Ги Дебора в своих derive (прохождениях) по городу не смущались отсутствием научности и, например, предлагали выбирать психогеографический маршрут, следуя за понравившимися запахами.
Дрейф (включающий в себя ряд действий, жестов, прогулок, случайных событий) был по отношению к тотальности тем же, что психоанализ - в лучшем смысле этого слова - делает по отношению к языку. Позволь себе следовать за потоком слов, говорит аналитик. И он слушает до тех пор, пока не наступает момент выцепить или модифицировать (детурнемировать, сказали бы некоторые) слово, выражение или определение.
"Дерив" – это модернизация прогулки фланера, этого интеллектуального зеваки эпохи Луи-Филиппа, воспетого Бодлером и компанией. Фланер как тип – это ранний продукт урбанистической культуры потребления, в Лондоне то были Блейк и Де Квинси, их коллег можно разглядеть и в массовке гоголевского "Невского проспекта", и в рисунках Домье; фланером был "человек толпы" По, со временем ставший множеством викторианских мечтателей-авантюристов. Фланерство было любимым делом и московской молодежи начала 90-х, которой, в отличие от старинных денди, не нужно было искать приключений, падавших подчас прямо с крыши на голову... В любом случае, фланер – это "наблюдатель второго порядка" (Н. Луман), информированный и мобильный, он творческий читатель реальности, всегда и вне, и внутри уличного карнавала желаний.
Сергей Кузнецов: "Задача "психогеографа" - заменить старые улицы города новыми. Дрейфуя по городу, надо переписать его, как устаревшую книгу. Надо освободить город от жесткой сетки значений, навязанной ему. Надо сконструировать новые здания, где невозможно не быть влюбленным. Самая часто цитируемая фраза Щеглова: "Каждый будет жить в своем собственном соборе".
Психогеографические упражнения вовсе не всегда должны были быть материальны: важно было вскрыть в существующем городе иное измерение."
Помните книги: Радищев "Путешествие из Петербурга в Москву", Ерофеев "Москва-Петушки", Экзюпери "Маленький принц", Анциферов "Непостижимый город...", Сатпрем "Шри Ауробиндо или путешествие сознания", Джойс "Улисс", Мамардашвили "Психологическая топология Пути" - теперь это называется дрейф.
А дрейф - это техника, и техника, как вы поняли, терапевтическая.
Бонус для осиливших.
В упомянутом ранее фильме "Нет вестей от бога" разыграна психогеографическая идея, где Рай - стильный и искренний, но экономически беспомощный ч/б Париж 50-х годов, а Ад - бюрократически и физически крепкая тюрьма в американском потном захлоустье.
Еще смотреть: пионер психогеографии художник Пяткин из "Веселых картинок" - автор советских "Змей и лестниц",
Еще читать: Ги Эрнест Дебор "Теория Дрейфа", книги Винфрида Георга Макса Зебальда, сайт Сады и время.
источники: 1,2,3,4,5 (выделения - мои)
0 поговорили:
Дописати коментар