пʼятницю, червня 03, 2011

Святая Хильдегард - Рейнская Сивилла

Писала сноску к иллюстрации в предыдущем посте, а тема увлекла и 'потянула' на целый пост, тем более, что я пользуюсь семечками из "ее" аптеки.
Очень интересным и необычным историческим персонажем является Hildegard von Bingen (1098 - 1179гг.) - аббатиса Хильдегарда фон Бинген, она же Святая Хильдегард и Рейнская Сивилла - игуменья немецкого бенедиктинского монастыря, писатель, поэтесса, композитор, философ, христианский мистик, ясновидящая, эрудит и просто красавица.

Фильм "Видения" (Vision, 2009) о ней сняла Маргарет фон Тротта.
Она сочиняла музыку и стихи, писала жизнеописания святых, трактаты по естественной истории, медицине и траволечению, космологии.
В 12 веке Хильдегарда пишет трактаты о том, что человек – это Микрокосмос,что Вселенная своим строением похожа на яйцо с желтком и скорлупой как степенью защиты, о временных циклах Вселенной и о том, что в конце каждой Манвантары звезды стареют, становятся неподвижными и затухают. Задолго до Ньютона монахиня писала о Законе всемирного тяготения, за 400 лет до Галилея (1564-1642) описала Землю как вращающийся шар, а в своем трактате о магнитной энергии на каких-то 700 лет обогнала Ампера и Эрстеда.
Как писал ее современник Гибер из Жанблу, она первая после Девы Марии смогла возвеличить женщину своими трудами. Ее называли "сияющий блеск священной религии", с ней стремились переписываться самые знаменитые люди. Например, Одо, Магистр Парижского Университета, будущий Кардинал Тосканский, унижался, называя себя «пищей дьявола и воплощением зла», лишь бы только Хильдегарда ему ответила и Хильдегарда, давая свои советы, в выражениях не стеснялась.
Дружила Хильдегарда и с самим Фридрихом Барбароссой, императором Священной Римской Империи, соратником короля Ричарда Львиное Сердце. Тем самым Барбароссой, который до сих пор считается самым лучшим немецким полководцем - она его критиковала за излишнюю жестокость во время крестовых походов, но это не помешало Барбароссе, очень нежно к ней относившемуся, выдать ей охранную грамоту в 1163 году.
Переписывалась она и с Римскими Папами – с Анастасием IV, Евгением III, Адрианом IV, c Александром III и с другими, много их сменилось за ее долгую жизнь. Смело критиковала их за инквизицию. Все бы хорошо, но вот Папа Александр III критику «почему-то» плохо воспринимал и отлучил Хильдегарду от церкви.
Все свои трактаты Хильдегарда иллюстрировала сама, например, нарисовала карту Вселенной. Рисовала очаровательные мандалы, по сложности и филигранности не уступающие тибетским. На одной из мандал изобразила свое видение - человека, находящегося в сердце Космоса, этой мандалой она на 300 лет опередила знаменитый рисунок Леонардо да Винчи. А может Леонардо просто слегка изменил ее мандалу?
Она создала собственный язык, предшественник эсперанто, назвала его лингва игнота, что означает «незнакомый язык» и сама придумала начертания букв, просто для удовольствия.
Ею написана в 1150—1160 гг. «Книга о внутренней сущности различных природных созданий» (Liber subtilitatum diversarum naturarum creaturarum), которая сохранилась в виде двух частей: «Книги о простой медицине» (Liber simplicis medicinae), известной обычно как «Физика», и «Книги об искусстве исцеления» (Liber compositae medicinae, или Causae et curae). В «Физике» описываются растения, минералы, деревья, камни, животные и металлы с присущими им лечебными и не лечебными свойствами. Многое из медицинских наставлений Хильдегарды имеет только историческую ценность, но есть сведения и советы, не потерявшие свою актуальность и сегодня. В сочинении Causae et curae Хильдегарда обращается к человеческому телу, его органам и функциям, причинам и методам лечения болезней.
Хильдегарда, считавшая, что "человек, подвергающий свое тело неумеренному воздержанию, всегда раздражен", прожила 81 год, проведя последние годы в Рюдесхайме.
Лечебна даже ее музыка, про нее писали, что она «таинственно изукрашена многими чудесами». Хильдегарда рекомендует ее слушать людям с  расстройствами психики, помогает она и от бессонницы.
Роберт А. Уилсон в книге «Жизнь после смерти» пишет, что "Хильдегарда Бингенская написала больше первоклассной музыки, чем Моцарт, Бах и Скотт Джоплин, вместе взяты".
Ее музыку используют в фильмах, например, "Игры разума" с Расселом Кроу, в титрах к фильму так и написано: композитор Хильдегарда Бингенская, родилась 16 сентября 1098 года. Ее музыку исполняют лучшие музыканты мира: кельнский ансамбль старинной музыки Барбары Торнтон, оркестр под управлением Герберта фон Караяна, Kronos Quartet,  песнопения аранжировала София Губайдуллина.


Хильдегарду считают первой немецкой женщиной-врачом и в Европе не так давно возникло целое направление, которое называется "Целительство Хильдегарды".
Она использовала наговоренные кофе, овсянку и хлеб,а для детей школьного возраста - "вразумляющее печенье", улучшающее работу головного мозга ребенка, корпящего над учебниками.
Рецепт "вразумляющего печенья": 20 г корицы, 20 г муската, 5 г гвоздики, 400 г муки из спельты, 250 г масла, 150 г тростникового сахара, 200 г сладкого молотого миндаля, 2 целых яйца, небольшое количество соли, вода по мере необходимости.
Приготовление: муку высыпать на стол, распределить масло. Добавить сахар, миндаль, яйца и пряности. Все раздробить большим ножом, замесить и поместить в холодное место. Через 30 мин раскатать тесто, вырезать кружки толщиной 2—3 мм и выпекать на выложенном бумагой противне при 180—200° С до образования золотистой корочки.
Применение: 3—5 шт. пряного печенья в день с кофе из спельты. Спельта – особый сорт пшеницы и сейчас приобрела огромную популярность из-за своей полезности (она же – полба,помните сказку Пушкина "О попе и его работнике Балде": "Есть же мне давай вареную полбу". Если у вас под руками нет полбы, вполне можно обойтись обычной пшеничной мукой).
Выпущено несколько кулинарных книг с ее рецептами, вот тут оригинал рецепта "Nervenkekse nach Hildegard von Bingen" - "чтобы развеять горечь сердца, сделать счастливым ум и чувства, очиститься от грусти и усталости".
Кстати, в Германии двенадцатое столетие стало "веком первых энергетиков" и первооткрывателем энергетических напитков считается Хильдегард.
Неуемная Хильдегарда внесла свой вклад и в рецептуру современного пива. Еще в древнем Египте пиво варилось на основе ячменя и солода, позднее в него стали для крепости добавлять семена ядовитой белены. Хильдегарда в 1153г. описала хмель как антисептик - „putredines prohibet in amaritudine sua“ - его горечь предотвращает гниение. В Нидерландах хмель стали использовать в пивоварении только в начале четырнадцатого столетия, а в Англии в 16-ом веке.

И она писала стихи, посвященные растениям, которые называла "Зеленая Сила Космоса":
О благородная зелень,
Тебя дарит само Солнце.
Ты сверкаешь в свете дня
И источаешь божественный блеск.
Тебя обнимают объятия Божественных Тайн.


Про травы Офелии

вспомнил Муз, когда мы смотрели серию "Язык цветов" давеча упомянутого сериала "Rosemary And Thyme", продолжив тему садово-парковых детективов и замахнувшись на Вильяма нашего Шекспира (с)

There's rosemary, that's for remembrance; pray,
love, remember: and there is pansies, that's for thoughts.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
There's fennel for you, and columbines;
there's rue for you; and here's some for me:
we may call it herb-grace o' Sundays:
O you must wear your rue with a difference.
There's a daisy: I would give you some violets,
but they withered all when my father died:
they say he made a good end…

Офелия:
(Лаэрту) Вот розмарин*, для памяти; прошу тебя, люби,
помни: а это анютины глазки, они, чтобы мечтать…
(Королю) Для вас фенхель и водосбор…
(Королеве): А это рута для вас; и тут еще немного для меня,
ведь мы можем звать ее букетом воскресной благодати.
Только вашу руту вы должны носить не так, как прежде.
Это нивяник… А еще я хотела подарить вам фиалки,
но они увяли, когда умер мой отец.
Говорят, у него была легкая смерть.

«Вот розмарин – это для памятливости: возьмите, дружок, и помните.
А это анютины глазки: это чтоб думать.
Вот вам укроп, вот водосбор.
Вот рута. Вот несколько стебельков для меня.
Ее можно также звать богородицыной травой.
В отличие от моей, носите свою как-нибудь по-другому.
Вот ромашка.
Я было хотела дать вам фиалок, но все они завяли, когда умер мой отец.
Говорят, у него был легкий конец».
Из разных переводов


Один из любимейших наших писателей Евгений Клюев написал полезную поэму "Аптечка Офелии" (из книги "Зеленая земля")

1
Вот резеда: резедой резеда –
стало быть, так: раскрошить и не думать,
но все равно добавлять иногда
то, что случайно приходит на память:
детские тайны, чужие слова,
пару подробностей вздорного быта...
есть ещё, вроде, такая трава –
правда, названье её позабыто.
Да, хорошо бы добавить чернил –
синих... но лучше, конечно, зеленых,
фразу (из тех, что вчера сочинил)
или слезу (не из самых соленых),
или две-три из нелепых острот
здесь выступавшего летом паяца
(он получил от ворот поворот) –
и всему этому дать настояться,
чтоб принимать натощак – через год,
нет, через час... хоть чуть-чуть рановато.
Можно и прямо сейчас, – только вот
прямо сейчас эта смесь ядовита.


2
Лист душистого горошка,
капля меда, хлеба крошка
и немножко помешать –
плюс, конечно, сок из вишни
(это никогда не лишне!)...
сколько – вам самим решать.
Этим лечатся: тревога,
ожиданье, вера в Бога
и отсутствие гонца
с парой строк в пустом конверте,
и желанье скорой смерти,
и уныние лица.
Продолжительность приема –
месяц, проведенный дома,
и ближайшие пять лет,
дозировка – по привычке,
можно внутрь, можно – примочки,
можно в петлю, можно – нет.
Если в петлю не по силам,
то веревку смазать салом:
так оно пойдёт верней.
Пусть гонца с пустым конвертом
принесет восточным ветром –
через пару дней.


3
А это будет веточка тимьяна
... тимьян – полукустарничек такой
эфирный: он всегда бормочет пьяно
и гладит вас дрожащею рукой.
Так вот... тимьян хорош против увечий –
посредством мыслей, ранящих чело,
и от последствий речи человечьей,
обрушившейся не пойми с чего.
К нему не нужно никаких добавок:
в кувшин поставить да налить воды...
Да, он еще хорош против булавок
и прочей смертоносной ерунды –
как-то: знакомых и полузнакомых,
являющихся на дом кто когда,
всех обоюдоострых насекомых,
всех «нет», произнесенных вместо «да»,
и прочее, и прочее... а впрочем,
когда им – ни названья, ни числа,
есть смысл удалиться к горным кручам,
развеяв там эфирные масла.


4
Вот здесь сцелларии – звездчатки –
полурассыпанные чётки:
свернуть их в маленький клубок
и растолочь до звездной пыли,
и ты увидишь Бога – или...
или тебя увидит Бог.
Но прежде надо приготовить,
во что бы пыль собрать, не то ведь
поразнесёт – и все дела...
Лови потом по свету склянкой
в слезах пылинку за пылинкой,
покуда жизнь еще цела!
Или тогда уж в склянку сразу
накапай слез – да до отказу,
запасливо и делово...
Когда доходишь до предела –
там Богу до тебя нет дела,
да и тебе не до него.


5
Наперстянка... не знаю, к чему.
(Говорят, что к чужому уму,
говорят, что к чужому добру,
говорят: никогда не умру,
а потом умирают всегда).
Если есть дождевая вода –
капель десять-двенадцать – и яд...
это надо смешать, говорят,
но в пропорции сто к четырем –
и рассыпать (потом соберем)
бусы или, допустим, колье
прямо по полу или земле.
Выбрать зерна помельче – как сор,
погрузить, значит, в этот раствор,
а потом уж добавить саму
наперстянку – не знаю к чему.
И вот эту-то, стало быть, смесь
надо выпить потом... или съесть.
И следить, как судьбы колесо
грузно кружится дальше. И всё.


6
Безвременник осенний – от весны:
чтобы весна к вам в кровь не проникала
ни злым вином из крепкого бокала,
ни... чем-нибудь еще, со стороны.
Запретных снов и непристойных сцен
вы будете избавлены навеки,
он из Колхиды, в нем есть колхицин –
и поздние об этом знали греки.
Вдохнете – и проснетесь мотыльком,
то есть почти совсем уже без тела,
и поглядите, как душа взлетела –
отныне не печалясь ни о ком:
без времени, без места, без себя,
без всех этих далеких категорий –
сухою струйкой воздуха сипя
и направляясь в сторону предгорий.
Но это будет после – а пока
нет ни покоя вам, ни потрясений.
... А пурпурный безвременник осенний
сначала надо высушить слегка.


7
Вот, к примеру, ноготки,
или перышки жар-птицы –
чтобы чем-нибудь плениться
и сойти с ума с тоски:
тут любое что-нибудь
ускользает прочь сейчас же!
Разомни их в тонкой чаше,
Ноготки-то, и забудь...
Через десять-двадцать лет
будешь брать по полщепотки
и лечиться от чахотки
и других подобных бед.
А погибнешь или нет –
кто же может поручиться...
если очень изловчиться,
разозлиться на весь свет,
грозно повести плечом,
отогнать пустые мысли...
Впрочем, и погибнешь если –
ноготки тут ни при чём.


8
Это дафна – коли жизнь не удалась.
Неудавшуюся жизнь спасает дафна...
Жалко, выяснилось это лишь недавно:
жизнь тогда уже давно оборвалась!
Но запомнить не мешает все равно –
так, на будущее... вдруг да состоится:
взять соцветье, общипать все небылицы –
и оставшееся выбросить в окно.
Вот и весь тебе рецепт: и много лет
будешь жить, как будто так оно и надо,
а в особенности – если два-три взгляда
или если два-три вздоха бросишь вслед.
А в особенности – если бросишь вслед
всё, что кончилось так глупо и внезапно:
неудавшуюся жизнь спасает дафна,
а в особенности – если дафны нет:
если горсточка лиловых лепестков
на ладони твоей празднует погибель,
о ту пору, как прекрасный тонкий стебель
долетел до мостовой – и был таков.


9
Пучок бересклета – от злого навета –
взлохмачен, запутан и густ,
не пренебрегайте пучком бересклета:
он все же не куст (хоть и куст) –
он ангел: таким уж на свет уродился,
вот только крыла не видны –
созданье воздушное цвета редиса,
приветствие с той стороны!
Кладут бересклет по ночам под подушку –
поближе к тяжелой душе,
в гостях – под рогожку, в пути – под одежку
и не вынимают уже.
И там он кустится – пока нам гостится,
идется ли, дремлется нам, –
и что на хвосте ни носила бы птица,
летая по разным делам,
неважно все это – пучок бересклета
отводит и сглаз, и навет –
куда – неизвестно, но с этого света
на тот... – говорят, тоже свет!


10
Спасительный цветок болиголов,
весь состоящий из тупых углов,
хорош тогда, когда нет смысла думать,
когда есть смысл легко на свечку дунуть
и прекратить Сегодня навсегда –
и то сказать... невелика беда!
Вот тут-то и прими болиголова –
желательно, чтоб было полвторого,
без четверти, а также без пяти,
а также без прощай и без прости...
вот тут-то и прими болиголова –
желательно, конечно, не сырого,
но вываренного в семи водах
(и выращенного в былых годах
одним счастливым нищим возле башни –
в знак благодарности за день вчерашний) –
прими немного, меру или две:
болиголов – он сильное лекарство!
А мысли… им ведь свойственно коварство
с утра опять гнездиться в голове.


11
Вот олеандр – заваривать чай.
Лечит: чужие кончины,
случаи веры в искусство врачей,
смех и печаль без причины.
Пить: две-три ночи, при свете лампад,
в чистом каком-нибудь поле,
после чего – поступать невпопад,
как и всегда поступали –
ровно полгода. Потом поменять
всё, исключая привычки,
и постепенно начать применять
к каждому слову кавычки,
чтобы не плакать уже никогда
и никогда не смеяться, –
да, курс диеты: простая вода
и аскетичные яства.
Через полгода сказать себе: «Штандр –
стоп!» и, врачам докучая,
с этого времени пить олеандр
вместо обычного чая.


12
Подмаренник, облачко, душа:
крылышками тоненько шурша,
ничего не лечит – так живет!
Подмаренник, обморок глубок,
подмаренник, спящий голубок –
улетел отсюда бы, да вот –
то ль и впрямь застрял между перил,
то ль на самом деле сон сморил,
то ль какая прочая беда...
Подмаренник – снеговой занос,
подмаренник – берегись: гипноз,
подмаренник – не ходи сюда!
Ибо тут и исчезает явь,
ибо тут тебе придется вплавь
по молочным рекам, дорогой...
Впрочем, может, так оно верней,
чем среди блуждающих огней
впопыхах бежать на свой огонь?
Может, тебе вправду прикорнуть
на минутку здесь... на пять минут,
чтобы уж ни брода, ни следа, –
только ведь и дел, что первый шаг
в белизну, в снотворный порошок
и в Господь-с-тобою-навсегда!


13
А вот тут у нас белый люпин:
это чтобы ты вдруг полюбил
то, чего полюбить не дано
ни тебе, ни ... кому-нибудь, но –
все равно положи на весы
десять капель вчерашней росы
и по весу добавь к ним цветов
в форме туфелек...
Вот и готов
– ненастойчивый, впрочем – настой
против всей твоей жизни пустой.
... нет, еще не готов: не забудь
положить в него самую суть –
то, к чему ни суму, ни тюрьму...
впрочем, тут оно все ни к чему!
Да, еще... два последних письма –
в общем, лишних, но милых весьма...
И – уже не настаивай: тут
дни теперь ничего не спасут!
рукавом осторожно задень
пузырек – и следи, чтоб настой
струйкой на пол сбегал золотой.


14
У вереска серьезный нрав –
серьезнее всех прочих трав:
не рассмеется, не надейся!
Но это он не от злодейства,
а просто сроду не охоч
до игр, шуточек и проч.
Зато, во всем другом изверясь,
возьми себе на память вереск
и, спрятав ветку на груди,
закрой глаза и уходи:
с ним хорошо идти вслепую
и повстречать шальную пулю
или разбойничий обоз –
ты этого и ждешь, небось,
ища себе приличный омут?
... но знай, что вереск – не отнимут
и будь уверен: через год
твой вереск снова прорастет.


15
Масдеваллия... чтo ж еще скажешь!
Устраняет назойливый кашель
посторонних, их храп по ночам
и пристрастие их к мелочам.
В чем секрет... подходящую банку
выворачиваем наизнанку
и туда собираем в саду
пять цветков – за звездою звезду.
Масдеваллии редки в природе
и видны при хорошей погоде,
но не все – по одной... То есть пять
будет очень не просто собрать –
отщипнуть за головкой головку
и из них приготовить наливку:
из расчета звезда к полутьме,
пять к одной и пятнадцать в уме.
Пьется вечером... или не пьется –
разведенной водой из колодца
или просто водой из ручья –
кем попало: наливка – ничья.
Результат ожидается сразу –
правда, он постороннему глазу
не заметен как раз днем с огнем...
да и дело, конечно, не в нем.


16
Надо вынуть из воды,
надо вынутьиз воды –
волоокую кувшинку
надо вынуть из воды.
Ее место – в волосах,
ее место – в небесах:
размещенной хорошенько
хоть в Плеядах, хоть в Весах.
Это, в общем, низачем,
но об этом умолчим:
нам искать высокой цели
не пристало по ночам:
это будет талисман –
от внезапных перемен
в изголовии постели
до скончания времён.
Это оберег такой,
сохраняющий покой
и держащий равновесье
осторожною рукой –
до дальнейшего витка,
до ближайшего хмелька,
до назначенного рейса
в направлении «Пока»!


17
Тут простая арифметика –
проще прочих арифметик:
что касается бессмертника,
не бессмертен и бессмертник –
просто сух... да только сушь его
тоже вроде наших метрик!
Но за неименьем лучшего
можно взять хоть и бессмертник:
пыль – потерянное терние,
прах – без веса и без роста...
в общем-то, и не растение,
в общем-то, понятье просто.
Это вязкое понятие
безмятежными кругами,
как советует наитие,
смешивается с другими –
и такое образуется
месиво, что – вот случайность! –
вечность вдруг кристаллизуется...
Тут же, впрочем, и кончаясь.

Еше один музыкальный садовый детектив "Down in the Willow Garden" :


18
А непентес есть непентес –
слёзный, горький, безутешный,
сколько вы ни ерепеньтесь
с вашей миссией нездешней,
ни фехтуйте... близок локоть,
да в победе нету толку!
А непентес – чтобы плакать
от обиды, втихомолку! –
Что довольно, между прочим,
и непросто, ибо... в общем,
мы обычно слезы прячем –
и потом годами ищем:
по глухим оврагам детства
по дорогам нашим странным
или в вечных дебрях текста –
по закладкам, по карманам...
были, дескать, где-то рядом
(помню осень, птичью стаю) –
высохшим навеки взглядом
ищем, да всегда впустую.
Это род небесной манны,
слёзы... род постылой свиты –
у кого глаза надменны
и кому ничто не свято,
и кого волшебный синтез
жизни – не пленил, не тронул...
так на это есть непентес –
в виде белых длинных гранул.


19
... тут важно, чтоб настала полночь –
миг благодарствий,
и выпорхнет такая мелочь,
как рябчик царский –
немножечко высокопарный
(всегда в подпитье),
флажок такой один пурпурный
на перепутье.
Иди туда, куда он скажет:
он врет безбожно –
сначала он тебя закружит,
что неизбежно...
Но только ты и так, пожалуй,
заманен в сети –
листвою жизни порыжелой
и всем на свете!
Идешь и ничего не видишь –
горька свобода,
но рябчик... с ним ты точно выйдешь
куда не надо:
вот там-то ты и будешь дома –
однажды утром –
в краю, где всё тебе знакомо
по детским играм.
Там неба ничего не застит,
там дух бунтарский –
там грусть потреплет и отпустит,
как рябчик царский!


20
А форзиция – чтоб не сдавали позиций.
Но приходит такое отчаянье, что –
что нет сил никаких... пару веток форзиций
надо просто тогда положить в решето,
растолочь и рассеять над уровнем моря,
и не думать об этом в ближайшие дни
или годы – заранее, впрочем, измеря
отношенье усилий к причине возни.
Потому что потом все пойдет без усилий –
важно только, чтоб были густы облака
и смеркалось к шести, и дожди моросили,
и не слушалась мысль, и дрожала рука!
Это все и послужит залогом успеха –
правда, в будущей жизни, но мы подождем...
переждем эту жизнь – по возможности тихо –
на осеннем ветру под соседним дождем.
А удача как нитка: была бы иголка –
и легко угадать направленье клубка.
... это правда, форзиция действует долго –
но безбольно, и главное – наверняка!


21
Или вот вам, к примеру, клематис:
приложите к холодному камню...
я рецепта, пожалуй, не вспомню –
так что вы этим не занимайтесь,
ибо глупо... клематис годится
так, как есть – просто вставьте в петлицу.
Лечит сердце – от всякого бреда
и такого... всего остального:
от «люблю Вас», от «честное слово»,
от «навеки», от «скоро приеду»...
Никогда и ни в чем не клянитесь –
просто вставьте в петлицу клематис.
Лечит славу и всех, кто страдает
славой или отсутствием славы –
учит с тайной усмешкой лукавой,
что все звезды всегда увядают,
успокойтесь и не поднимайтесь –
просто вставьте в петлицу клематис.
Лечит память: всё – сонные бредни,
никогда ничего не бывало –
вы уснули средь шумного бала,
вы уснули на поздней обедне, –
ах, проснуться бы... и не стремитесь:
не на то вам в петлице клематис.


22
Юнона... белый крокус,
имеющий значенье
для всех, летящих в пропасть
и гибнущих в пучине.
Особенно настойка
на камушках (из галек) –
не то чтобы настолько,
но все же помогает –
задуматься на время
прощания с родными
о Греции, о Риме,
об облаке, о дыме –
о чем еще... о разных
не тронутых вниманьем,
но интересных жизнях –
своей за неименьем.
Да, мне еще сказали,
вся мера пьется залпом –
с закрытыми глазами
и со смешком внезапным:
вослед былым заботам
о слове и о хлебе...
и лучше – по субботам,
и лучше – прямо в небе.

Хильдегард фон Бинген "Вселенная" ** 

23
А еще существует цветок бальзамин:
консервировать всякие воспоминанья:
положи на ладонь бальзамин, а за ним
положи, например, бальзамин приминая,
полпылинки с дороги, ведущей домой, –
и дорога домой никогда не сотрется
в твоей памяти – пешей, бездомной, хромой:
прямо – мимо развилки, костра и колодца,
мимо чащи ореховой, старых грехов,
мимо песни одной на неместном наречье,
мимо первых твоих и последних стихов,
мимо двух пастухов и отары овечьей,
мимо кладбища, двух привидений на нем,
вечно ищущих смысла средь разного хлама,
мимо страха... и тут еще есть водоем:
мимо, значит, него – и всё прямо и прямо.
Но смотри только не потеряй бальзамин –
хоть примятый твоей полпылинкой, а все же...
как бы этот бы мир тебя не заманил
на чужую дорогу, дороги похожи!


24
Цветки бегоний – от погони:
смочи в вине цветки бегоний –
конечно же, в своей вине –
и не задерживайся, не
смотри назад, в глаза погони:
прижми к груди цветки бегоний –
и... да хранят тебя твой бег,
бегония и дальний брег!
Ты был чужим, ты помни это,
закончен пир, и песня спета –
уже стреножили коня:
вооруженная родня
уже к тебе подкралась сзади –
беги, всего святого ради:
уже охоты дан сигнал...
Ты не успел. Ты опоздал.
Смотри – несутся, выгнув выи,
по следу псы сторожевые,
смотри – пускают корешки
погони красные флажки.
Тебя с налету топчут кони.
Цветки бегоний – от агоний.


25
... а ветреница, стало быть, лесная –
я про нее не очень много знаю,
но вообще-то это анемон,
и, если так, то сразу все понятно,
поскольку анемон выводит пятна
позора и стыда... таков уж он.
Для этого достаточно всего лишь
взять ветреницы и... чего изволишь –
что б ни было предложено судьбой:
корица будет – так возьми корицы:
корицы и позор, и стыд боится,
а ветреницы – и само собой!
Корицы можно сколько взять... к примеру,
возьми одну (или другую) меру,
а к ней – две меры, скажем, или три
чего угодно: предположим, соли...
не будет соли – можно взять фасоли,
и разотри все это, и замри.
До ночи будешь горевать, но к ночи
внезапно все окажется иначе –
а там и новый день уж начался:
в нем прошлого совсем не сохранится...
Перед тобою – чистая страница
и чистые, как совесть, небеса.

Журнал "Литературная учеба" №2, 2006
Евгений Клюев


Клип песни Ника Кейва и Кайли Миноуг "Где растут дикие розы" 'списан' с  с картины Джона Эверетта Милле (1852) "Офелия"(у которой своя невероятная история)


И еще из Е.Клюева:
. . .
Два левкоя на балконе —
знаете левкой?
Это облачко такое
и такой покой,
мотылек такой поблеклый,
розовый такой,
огонек такой далекий
в поле за рекой,
поцелуй такой воздушный
из нездешних уст,
дудочки такой пастушьей
узенькая грусть.
Значит, мы простимся вскоре
с нашею тоской!
— Вы о чем?
— Я о левкое —
знаете левкой?


. . .
Как веревочка вилась
вензельком неотразимым
по горам и по низинам,
где не раз встречали нас!
Как веревочка вилась —
то бегом вилась, то шагом,
по горам и по оврагам —
обстоятельно и всласть:
через речку, через мост —
чуть скользя на парапете...
И ничто на белом свете
никогда так не вилось,
и ничья на свете власть,
и ничьи на свете речи
не бывали так сердечны,
как веревочка вилась!
А любовь была не страсть,
не высоты, не глубины —
мы друг друга так любили,
как веревочка вилась.
И когда в последний раз
я исчезну в чистом поле,
ни о чем я так не вспомню,
как веревочка вилась!


. . .
Ты говоришь, что день еще придет, —
и этот день, как сказано, приходит,
приходит и смеется во весь рот:
Вот я пришел — что хочешь, то и делай!
Ты говоришь: Да чтоб вам пусто всем! —
и всем на свете делается пусто,
ты говоришь: Не бить! — стенным часам,
и сутками часы не бьют и терпят.
А скажешь: Бить опять! — опять и бьют,
и музыку играют заводную,
потом ты просишь — и тебе дают,
потом стучишь — и открывают двери,
и в них маячит темный силуэт,
но не понять, кто там стоит в проеме, —
тогда ты говоришь: Да будет свет, —
и свет в ответ немедленно бывает.
Так тут ведется испокон веков —
и все равно, кто первый это начал,
но нам с тобою хватит облаков,
деревьев хватит и светил небесных.
Прикурим-ка от этой вот свечи
да посидим, не шевелясь, в потемках...
А станешь говорить — и замолчи,
и пусть тут все останется как было.


. . .
За Кудыкиной горой
нарисован в небе рай —
и написано чернилом
возле рая: “Не горюй”.
На фанере голубой
пара-тройка голубей,
нарисованные мелом,
говорят между собой.
Апельсин и ананас,
размещенные анфас,
человечьими глазами
смотрят пристально на нас.
А в румяных облаках

скачут кони в яблоках,
в винограде и изюме
и с хоругвями в руках.
И святых суровых строй
за Кудыкиной горой
гонит в шею иноверца
хворостиною сырой.
Меж раскрашенных планет
вместо Бога — тусклый свет,
ибо Бог есть только в сердце,
а снаружи Бога нет.


. . .
Что говорят на кухне в полночь?
Там говорят “а это помнишь?” —
там ничего не говорят,
там пеплом по столу сорят,
не замечают и молчат,
и говорят “который час?”
Там тонущий пакетик с чаем
уже никем не замечаем,
и над столом, давно пустым,
там говорят “ваш чай остыл” —
и в чашку опускают взгляд,
и “надо ехать” говорят.
Там теребят лимона мякоть
и говорят “не надо плакать”,
а после говорят “пора”
и говорят, что все мура,
а сами плачут невпопад
и ничего не говорят.

Опубликовано в журнале:
«Арион» 2007, №3

____________________________________________________
*Розмарин вплетают в похоронные венки, как символ памяти и в свадебные букеты как символ верности. Говорят, что если прикоснуться к любимому веточкой розмарина, он будет соблюдать верность.
И еще о символике растений, деревьев, и трав.


**Очень интересным историческим персонажем является Hildegard von Bingen (1098 - 1179гг.) - аббатиса Хильдегарда фон Бинген, она же Святая Хильдегард и Рейнская Сивилла - о ней в следующем посте.
Related Posts Plugin for WordPress, Blogger...